Грабарь - на главную
  

Игорь Эммануилович Грабарь

1871 - 1960






» Биография Грабаря         
» Хроника жизни      
» Галерея живописи    
» Путешествия  
» Директор Третьяковки   
» Образы природы   
» Мастер натюрморта  
» Закат жизни   
  

Картины:


Дельфиниумы, 1944



Портрет Валентины
Михайловны Грабарь,
жены художника, 1931



Лучезарное утро, 1922

  
 Автомонография:

 Вступление
 Раннее детство
 В Егорьевской гимназии
 В Катковском лицее
 Университетские годы
 В Академии художств
 Мюнхенские годы
 "Мир искусства"
 Грабарь в Москве
 Музейная деятельность
 Возвращение к живописи   

   

Автомонография Игоря Грабаря

Немалым событием явилось одновременное приобретение картины Левицкого "Мальчик в маскарадном костюме" (портрет Ф.П.Макеровского в детстве) и двух картин Михаила Шибанова - "Сговор" и "Крестьянский обед". Первая картина была необходима как единственный тип портрета-картины, отсутствовавший до тех пор в Галерее, а вторые были вообще сенсационным открытием нового художника XVIII века, считавшегося до того полумифической фигурой в русском искусстве. А между тем картина его "Сговор" обнаруживает в авторе большое мастерство, недюжинный композиционный талант и дар характеристики.
Вместо выбывшего из состава Галереи и тем самым из каталога имени художника Лосенко, оказавшегося Фирсовым в тот же день, когда были куплены картины Левицкого и Шибанова, у того же владельца, правнука Макеровского, дружившего с Левицким, мы приобрели чудесный эскиз Лосенко к его известной картине музея Академии художеств - "Прощание Гектора с Андромахой".
Важным также было приобретение первого эскиза портрета Павла I С.С.Щукина.
Минуя картины художников недавнего времени, в том числе умерших тогда Врубеля, Серова, Рябушкина, я хотел бы остановиться на покупке вещей новейших художников, за которые мне изрядно досталось от черносотенной прессы.
Мне всегда казалось, что директор Галереи нового искусства в своих покупках должен проявлять максимум беспристрастия, отказавшись от своих личных вкусов, симпатий и антипатий. Он должен приобретать не то, что ему нравится, а то, что является вехой в поступательном движении искусства. Я мог ошибаться, но от этого правила никогда не отступал, теряя иногда друзей и наживая врагов. Моими первыми "скандальными" покупками были вещи Н.С.Гончаровой, которую я давно уже ценил, рекомендуя ее одновременно с Ларионовым вниманию коллекционеров. Уже в 1904 году, увидав на "ученической выставке" пастели М.Ф.Ларионова, я отправился его разыскивать. Он жил тогда в комнатушке в Замоскворечье. Придя к нему часов в 11 утра, я застал его в постели. Все стены были увешаны пастелями и масляными этюдами. В тот же день И.И.Трояновский купил у него десяток пастелей.
В то время Ларионов был еще очень "смирным", стоя всецело на платформе импрессионизма. Вскоре он начал "леветь", левея не по дням, а по часам, причем его главным партнером была Гончарова. Импрессионистический пейзаж Ларионова уже был куплен в Галерею в 1907 году, но вещей Гончаровой не было. Я сразу взял у нее три, представлявшие исчерпывающе ее ранний период, до эпохи "Ослиного хвоста", "Лучизма" и "Свободной эстетики".
О последней необходимо сказать несколько слов.
Основанная И.И.Трояновским, В.Я.Брюсовым и мною по образцу "Libre Esthetique" в Брюсселе, эта организация стала сразу главной цитаделью формализма. Мои попытки умерить воинственный пыл проповедников последнего не приводили ни к чему: я уже был в глазах Трояновского и Брюсова отсталым. О годах "Свободной эстетики" можно было бы написать целую книгу, ибо она сыграла немаловажную роль в общем развитии русского искусства наиболее реакционного десятилетия русской интеллигенции - от 1907 до 1917 года, - но это уже тема самостоятельного значения, притом охватывающая не одну живопись, а и литературу и музыку. Касаться ее вскользь мне бы не хотелось.
В начале войны на одной из многочисленных тогда выставок в пользу раненых я увидел натюрморт с тыквой и баклажанами, написанный необыкновенно сильно и сочно, со свободою Рубенса или Снейдерса, красивый по цвету. Его автором оказался Илья Машков. Отправившись отсюда на другую выставку, я увидел и здесь ряд его натюрмортов и перед ними на стремянке самого художника, крывшего их лаком. Я в первый раз его видел и тут же предложил ему продать две вещи в Галерею. Мне давно уже хотелось приобрести для Галереи что-нибудь из вещей Машкова, но "Тыква" была первой, не вызывавшей у меня никаких сомнений и покорявшей из ряда вон выходящим дарованием и сверкающим мастерством. Я выжидал такой же бесспорной вещи и Кончаловского, чтобы ее купить, но то, что я видел до тех пор, было все еще либо сыровато, либо озорного порядка, - из категории так называемых "пугачей", которыми сами "бубнововалетчики" окрестили свои нарочито "левые" выверты, предназначенные для отпугивания "мещан".
Как-то Щербатов привез натюрморт Кончаловского, на сиреневом фоне, только что купленный М.Ф.Якунчиковой, предлагая его взять для Галереи. Это было талантливо, написано с живописным темпераментом, но сыровато, почему я высказался против, настаивая на приобретении вещи, за которую впоследствии не было бы стыдно ни Совету, ни прежде всего самому автору. На другой день приехал тесть П.П.Кончаловского, В.И.Суриков, с недоумением спрашивая меня, что я имею против Петра Петровича?
- Ничего, очень его ценю и люблю, но поймите, что в его же интересах остановиться на чем-нибудь менее спорном.
- Тогда возьмите "Семейный портрет в розовой комнате".
- Вы знаете, какая травля ведется сейчас против меня и за мои "смирные" покупки, если же я водружу в Галерею холст немногим меньший, чем "Стрельцы", притом всего с несколькими фигурами, то меня в недельный срок попросят убраться из стен Галереи. Кроме того, это очень талантливо, я не спорю, но это тоже не без "пугачества". Я был несказанно обрадован, когда вскоре после этого появилась такая абсолютно бесспорная вещь Кончаловского, как портрет его дочери Наташи, который я тут же предложил приобрести.
Но надо было восполнять и те пробелы в Галерее, которые мне достались от времен Остроухова. Правда, будучи сам деятельным членом "Мира искусства", я, естественно, не мог налегать на приобретение вещей моих ближайших друзей, почему вынужден был лишь в редких случаях прибегать к таким покупкам. Вот причина, почему мастера "Мира искусства" были до революции в Галерее слабо представлены. Зато удалось пополнить Галерею произведениями художников "Голубой розы".

. В 1904 году Мусатов повел меня на выставку "Московского товарищества" смотреть вещи молодого художника, которого он считал исключительно одаренным. То был Павел Кузнецов. Действительно, единственный подлинный наследник Мусатова, Кузнецов сразу завоевал общее признание художников и тонких коллекционеров своей ярко выраженной индивидуальностью. Когда появилась "Голубая роза", он был уже в ней старшим мастером: младшими были К.С.Петров-Водкин, М.С.Сарьян, Н.Я.Сапунов, Н.Д.Милиоти и не совсем вязавшийся с ними Н.П.Крымов.
Хорошие вещи этих художников и приходилось выискивать для Галереи. Сам я художник иного направления - реалист до мозга костей, но "Голубая роза" - немаловажная веха, как бы к ней ни относиться. Из других тогдашних приобретений для Галереи я считаю нужным упомянуть только о картине Левитана "Сумерки. Копны", купленной в 1915 году, так как из-за этой покупки возник длительный конфликт между Щербатовым и остальными членами Совета.
Щербатов, живя в Наре, почти никогда не бывал в Галерее, совершенно ею не интересуясь, хотя там и происходила огромная работа, ответственность за которую нес Совет в целом. Все остальные члены Совета, напротив того, постоянно заходили в Галерею, принимая участие в обсуждении ряда очередных вопросов, которых всегда бывало вдоволь. Он редко участвовал даже на заседаниях Совета, несмотря на то что повестки ему всегда аккуратно посылались. стр.1 - стр.2 - стр.3 - стр.4 - стр.5 - стр.6 - стр.7 - стр.8 - стр.9 - стр.10 - стр.11 - стр.12 - стр.13 - стр.14 - стр.15 - стр.16

Продолжение...


  Реклама:
  » 


  Русский и советский художник Игорь Грабарь - картины, биография, статьи
 igor-grabar.ru, по всем вопросам - webmaster{a}igor-grabar.ru